Воины СПИДа: Настя

– На первой встрече ЛЖВС в 99 году я увидела человека, который 10 лет уже живет, — рассказывает Настя Камлык. — И подумала: так это не смертный приговор! А что теперь делать?

Ей было 22 года, и она два года знала, что у нее ВИЧ. Закончила у себя во Владивостоке учиться и поехала работать в СПИД-сервисных организациях — сначала в Москву, потом в Белоруссию, теперь, следом за любимым человеком, в Петербург. Сейчас она ездит с выставкой «Дверь?!», в которой рассказывает свою историю.

История совсем обычная. Он был старше нее, женат, то появлялся, то исчезал, а потом бросил. А потом выяснилось, что он заразил ее ВИЧ. Сначала она думала, что скоро умрет, а потом стала жить. Выставка, которая состоит из десятков новых и старых фотографий, заканчивается фотографией потрясающе красивой молодой женщины с подписью: «Здравствуй! Меня зовут Настя, мне 28 лет, я ВИЧ-позитивная».

На открытии выставки в галерее TXT в Москве собираются почти все ЛЖВС-активисты города. Миша Рукавишников ведет переговоры со всеми подряд: про митинг (шествия не будет), про форум, про передачу, которую 1 декабря собирается делать Владимир Познер. Продюсер просит Мишу прислать ей список псевдонимов ЛЖВС. Миша говорит: «Вы что, хотите, чтобы мы не показывали лица? Я приведу 15 человек с открытым лицом». Женщина говорит что-то не совсем внятное, потому что явно такого не ожидала, а Миша уже видит возможность выиграть еще немного: «Тогда я приведу 15 человек с открытым лицом и троих под псевдонимами».
Это будет, я думаю, удивительное зрелище. Потому что когда вы последний раз видели 15 человек, которые так хотят жить? У них у всех какой-то слегка маниакальный аффект. Представьте, что вам вынесли смертный приговор, вы жили с ним год или два, а потом его отменили. Но отменили не просто так, а с оговоркой: «Если ты будешь очень хотеть, если ты будешь все для этого делать, то будешь жить. Иначе не вытянешь».
В России лечение более или менее доступно только в Москве. Владивостокцам, питерцам, челябинцам и жителям Подмосковья приходится крутиться, чтобы просто сделать необходимые анализы. Крутиться проще вместе. «Во мне этот драйв, — говорит Миша Рукавишников, — только потому, что я похоронил не одного близкого знакомого. Когда я был в Челябинске последний раз, в сентябре, у меня умер еще один знакомый».

Надо, ясное дело, привлекать внимание. Пока что акции Миши, Лены и других — копия демонстраций, которые 15 лет назад организовывала американская организация ACT UP. Ее ветераны теперь обучают протестному мастерству активистов во всем мире. Американские акции с гробами и приковываниями шокировали местную публику самим откровенным обращением к смерти. Для российской публики это, по сути, не такая уж новость. А вот люди, агрессивно отстаивающие свое право на жизнь, — это действительно что-то новое. 1 декабря эти ребята придут на Горбатый мост в костюмах представителей разных профессий с чем-нибудь вроде табличек с надписью «ВИЧ-положительный». Цель — показать, что «мы — это вы, а вы — это мы, и мы живем».

Маша Гессен
Большой город